На прошлогоднем отчетно-выборном собрании в нашем садоводстве я позволил себе высказаться, и, возможно, по делу, так как в итоге меня выбрали в ревизионную комиссию. Суть моего выступления была в том, что отчетность работы правления заформализирована и не дает возможности дать объективную оценку этой работе. Что приведенные скороговоркой безотносительные цифры и факты сами по себе ни о чем не говорят…
Как человек, привыкший делать любое дело, за которое брался, грамотно и добросовестно, я зашел в интернет и познакомился с документами по новому для меня направлению. Там, в частности, отмечалось, что члены новоизбранной ревизионной комиссии должны собраться, выбрать председателя и определить план работы.
Ничего подобного у нас не случилось. Спустя неделю-другую после собрания я обратился с этим вопросом к нашему председателю, попросил помочь мне связаться с другими ревизорами. “Мы тут на правлении посоветовались, – ответил мне он, – и решили, что председателем будет N.” Чем поверг меня в изумление. “Как это посоветовались? – возразил я. – Разве не сами члены комиссии выбирают председателя? А то получается, что поднадзорный орган выбирает председателя надзорного – где логика?…”
В общем, тогда на этом разговор и закончился. Зайдя в помещение правления в следующий раз, я снова обратился к председателю с просьбой познакомить меня с коллегами-ревизорами. Оказалось, что одна из них находилась рядом, в соседнем помещении. Я подошел, представился и высказал свое мнение. Но коллега к моему предложению собраться и начать работу отнеслась не только индифферентно, но и, как мне показалось, с долей враждебности.
Произошел примерно такой разговор:
– Мне некогда, вы не работаете, а я работаю.
– Ну оставьте хотя бы свой телефон для связи.
– Я не помню.
– Ну хотя бы номер своего участка вы помните?
Оказалось, и этого она не помнила. Я был до крайности озадачен. Что бы все это значило?
Потом стали прессовать. А приватизирован ли ваш участок? Оказалось, давно приватизирован, предъявил документ. Хотя копия свидетельства должна была быть в документах садоводства. А вот вы взнос недоплатили? Доплатил.
Я предложил своими силами подготовить и тиражировать интервью с председателем, где бы он прокомментировал и конкретизировал приведенные в его докладе цифры и факты. “Я не обязан перед вами отчитываться”, – таков был ответ.
Ну почему же передо мной? Каждому, кто заплатил взнос, хотелось бы знать, как его средства расходуются. Тем более, что после собрания осталось много вопросов.
Вопрос с выбором председателя ревизионной комиссии в итоге все же был решен, правда, уже поздней осенью и после вмешательства председателя массива “Мшинская”. А вот обещанного звонка от председателя нашего СНТ по поводу учебы для членов ревизионной комиссии до сих пор жду. О какой-то работе комиссии в прошлом году, разумеется, речи тоже не идет. Как нет ни положения, ни регламента, регулирующих эту работу.
Какие напрашиваются выводы из нашей садоводческой действительности и из моего “хождения в ревизоры”?
Уставные документы и установившаяся практика деятельности СНТ давно уже не соответствуют требованиям времени. Ежегодные отчеты правления, подчас сознательно, делаются скороговоркой и не дают возможности объективно оценить работу. Приведенные цифры и факты сами по себе не дают представления о реальных усилиях и подходах, так как они ни к чему не “привязаны”.
Решения часто принимаются кулуарно и бесконтрольно: единолично председателем или узкой группой приближенных лиц. Никакой предварительной информации члены садоводства не получают и вынуждены воспринимать ее на слух уже на собрании, не имея никакой возможности ни для анализа, ни для обсуждения приведенных данных.
Собрания проводятся на скорую руку, “галопом по Европам”, тем, кто с чем-то не согласен, не дают высказаться. Чуть ли не самым популярным выражением на последнем собрании была фраза: “Закрой рот”.
Всей хозяйственной и финансовой деятельностью садоводства заправляет организованная группа лиц, которая жестко охраняет свои интересы и стремится не допустить в свой круг чужаков. При выдвижении в руководящие органы СНТ предлагаются заранее подготовленные списки, которые “по-быстрому” утверждаются без всякого обсуждения. Альтернативные предложения не рассматриваются. Роль остальных садоводов сводится к функции статистов, главная задача которых – поднять руку и легализовать решения ОГЛ.
Конечно, все это становится возможным только в обстоятельствах молчаливого согласия неорганизованной массы садоводов с происходящим. Получается, что большинству людей не важно, как будут расходоваться их взносы, которые в большинстве СНТ в сумме составляют сотни тысяч рублей. С некоторых пор в регламенте проведения собраний отменен кворум, поэтому решения теперь могут приниматься считанным числом садоводов-статистов.
“А где же ревизионная комиссия”, – спросите вы?
У меня сложилось впечатление, что роль ревизионной комиссии, по крайней мере, у нас, сводится к той же роли статистов. Просто цифры и факты перекочевывают из одного отчета в другой.
Какой же может быть предложен выход из создавшегося положения? Вопрос очень и очень не простой. Ведь те, кто сегодня находится у руля и контролирует финансы товариществ, вряд ли хотят перемен и будут всячески блокировать нововведения. За это говорят и время от времени возникающие или тлеющие в некоторых садоводствах нашего массива конфликты. Иногда дело доходит даже до поджогов. Так что необходимость перемен в нашей садоводческой практике явно назрела.
Последние 17 лет в своей журналисткой карьере я редактировал муниципальную городскую газету. А самые последние годы особенно главной моей головной болью была необходимость публиковать множество разных документов: решений, постановлений, отчетов, регламентов, протоколов… Но это говорило и о том, что местная власть и шагу не могла ступить, не поставив об этом в известность общественность. Собрался что-то строить – проводи общественные слушания, выслушай мнения и возражения жителей. Перед проведением годового отчетного собрания в городской газете обязательно публиковались тезисы доклада главы администрации. Прошло собрание – публикуется полный отчет о нем, включая вопросы и предложения жителей и ответы представителей городской власти и руководителей хозяйственных структур. Предавались гласности до и после их принятия многие хозяйственные и кадровые решения.
А у нас все вопросы решаются келейно, “без шума и пыли”. Большинство садоводов о них мало что знает. Скажем, выкопали канаву или прошлись ножом бульдозера по дорогам. Председатель отчитался о проделанной работе, озвучил суму затрат. А много это или мало – кто будет проводить сверку? А если расходы превышены в два или раза? Да хоть десять – все равно никто проверять не будет.
В общем, нынешнее положение дел дает хорошую почву для злоупотреблений.
Может, кто-то скажет, что мои опасения преувеличены, что собранных средств хватает только на необходимый минимум затрат?
Может быть. Но пусть мне озвучат информацию о реальном положении вещей. Ведь я действительно до сих пор не имею понятия о том, хорошо или плохо работали наш председатель и правление. И работало ли правление вообще? Ведь все, что я об этом знаю, это то, что правление за сезон собиралось три раза. Какие вопросы решали, какой была повестка дня – тайна, покрытая мраком. О “работе” ревизионной комиссии я уже писал. Однажды собирались для выборов председателя, да и то под давлением вышестоящей инстанции.
Визуально я тоже никаких перемен на территории садоводства за все лето не заметил.
На осеннем “расширенном заседании” нашего правления в присутствии руководителя массива “Мшинская” на мое замечание, что хорошо бы добавить гласности в работу руководящих органов садоводств, Екатерина Викторовна заметила, что “к сожалению, у нас нет средств на регулярный выпуск печатного издания”. Понятно, что это удовольствие не из дешевых. Но можно поискать и более бюджетные варианты, было бы желание. А вот желания делиться информацией как раз и не хватает. Я уже упоминал, что предлагал руководству нашего садоводства безвозмездные услуги. В ответ получил заявление от председателя, что он, дескать, не обязан передо мной отчитываться. Дескать, есть принятая форма отчета, и пошел я со своим предложением куда подальше. И это он заявил члену ревизионной комиссии, а что же говорить о рядовых садоводах? А ведь, если задуматься, то обязан, перед каждым, кто заплатил взнос и хотел бы знать, как и на что его средства будут потрачены.
Есть и другие формы гласности. Например, знакомая с советских времен стенгазета. Делов то – изготовили или заказали стенд. Думаю, подготовить элементарную публикацию в виде интервью или статьи, или хотя бы просто поместить отчет- тоже не такая уж невыполнимая задача. Так в чем проблема?
Однажды я даже озвучил эту тему в нашем правлении. “Вы хотите, чтоб мы ДЛЯ ВАС стенд сделали?” – таков был ответ. Мне оставалось только пожать плечами.
Наконец, существуют интернет-технологии. Некоторые из наших садоводств уже обзавелись собственными сайтами, где публикуют нужные документы, в том числе и отчеты о собраниях. Что мешает сделать это другим?
Так, может, дело не в неподъемной цене вопроса, а в том, что у некоторых руководителей садоводств нет желания предать гласности свои действия и расходы? Ведь может случиться и так, что понесенные затраты на гласность вполне себя оправдают, и садоводства сэкономят или даже получат выгоду на профилактике злоупотреблений.
А как считаете вы?
Владимир ВЕЛИКОДНЫЙ